Maugli
New Member
Ну с учетом, смены тренера порылся я в наследии наших соседей и понаходил много всяких веселостей и так, начинаем серию юмористических выпсков посвященных Валерию ГЕоргиевичу.
Дед Газай и яйца
Вести с колхозных полей
Колхоз “XXI век без урожая” Муходранского района Затрапезненской области собрался на очередное собрание. Проблемы с урожаем решили не обсуждать — надоело. Председатель товарищ
Колосков завел речь о другом.
— Скука... — многозначительно произнес он.
— Чего говорит? Кто сука? — переспросил глуховатый конюх дед Газай.
Но председатель не обратил на него внимания и продолжил мысль:
— Скука, товарищи, главный бич нашей колхозной жизни. А все почему? Потому что лентяев, пьяниц и дураков у нас в селе много.
— А еще дороги плохие, — проворчал кто-то с заднего ряда.
— Да не в том суть...
— Точно, и под дом ссуть! — успел крикнуть Газай, пока ему не заткнули рот рукавом фуфайки.
— ...А в том, — Колосков был настроен крайне серьезно, — что у нас в колхозе большого спорта нет!
— Чего? Спирта нет?..
Сдавленный хрип деда никто не расслышал, зал же настороженно замер.
— А что говорит нам наш президент? Что надо нести спорт в массы. Вот мы тут с правлением посоветовались и решили. Гор у нас нет, не говоря о лыжах. Дзюдо нам тоже нельзя — все кончится дракой. Так что будем играть в футбол. Для этого и двадцати двух дураков достаточно, а их у нас куда больше... Кто против? Воздержался? Единогласно. Организуем в колхозе чемпионат. Продадим последний комбайн, а на вырученные деньги купим мячи и форму. И это, самое-то главное, — бутсы!
— Точно! Все, все ...бутся! — взвизгнул Газай, порвав рукав фуфайки зубами, и его вытолкали взашей.
На чем собрание и закончилось. А в колхозе началась новая жизнь. Нескучная.
Работать колхозникам уже лет сорок как не хотелось. Поэтому сельский люд начал с энтузиазмом кучковаться в команды. Их в колхозе и окрестностях набралось несколько штук. На мясной ферме сразу закупили белую форму. Но пока на радостях резали свиноматок, форма сделалась красно-белой. Работники конюшни пустили на колбасу последнюю кобылу Дуську и, наевшись от пуза, подбили новые бутсы старыми подковами — на удачу. Подшитые колхозные алкаши назвали свою команду “Торпедой”. Придорожную шиномонтажку — “Шинником”. Отряд сельхозавиации — “Крыльями”. Стрелочники с соседней “узкоколейки” — “Локомотивом”. А местный участковый выбрал самое странное название — “Динамо”, и набрал к себе отставных вохровцев с птицекомбината.
Колхозные поля заросли бурьяном, но этого никто не заметил — всех захватили футбольные страсти. Так и прошло почитай полгода. Мужики на лугу играли до опупения, бабы драли волосья фанаткам противников. А потом вместе, бывало, самогонки напьются — и давай мечтать...
— Тут я намедни по телевизеру англицкий чемпионат видел, — рассказал колхозникам дед Газай, которого в конюшне выбрали тренером. — Там мужик какой-то с косичкой бегает. Бык его зовут, что ли...
— Не Бык, а Бекхэм! — поправил его, смоля самокрутку, тренер мясных зоотехник Олег Иваныч. — У него еще жена частушки добре поет.
— Так вот, — продолжил Газай, — я тут покумекал с утречка: мы ведь того, не хуже ихнего можем!
— Да чего вы можете-то?! — заржали доярки.
— Цыть, шалавы! Не о том думаете! — осадил их дед. И рассказал селянам свой вчерашний сон.
Мол, видел он будто наяву стадион огромный с полными доярок трибунами. На поле — команды колхозные. А он, дед Газай, сидит на тренерской скамейке весь в белом, да тут вдруг говорит ему голос свыше: “Ты, дед, великий тренер! А колхозники муходранские — игроки от бога. Создавайте, мужики, как в Англии, премьер-лигу и покажите всему миру кузькину мать!”
Сначала все посмеялись. Председатель товарищ Колосков даже хотел дать деду то ли по морде, то ли на опохмелку, но тут глухой Газай сообщил колхозникам главное.
— Голос этот мудрый, — говорит, — был дюже похож на нашего председателя, тока вовсе не матерился...
Встал тогда товарищ Колосков с табуретки, расцеловал деда в усы и говорит:
— Верно мыслишь, Газай! Назначаю тебя главным колхозным тренером. Мы всему миру даже не кузькину, а нашу, настоящую мать покажем!
И начались в колхозе великие дела. Прознал про мечты деда Газая известный коммерсант из райцентра. И выкупил конюшню в частную собственность. Свиноферму приватизировали заезжие торговцы арбузами из Ростова. А к зашитым торпедовцам стал подкатывать очень богатый бизнесмен — какой-то Мамут. Денег посулил и звезд из городской футбольной команды, но что-то у них там не срослось. А вот коммерсант из райцентра оказался парнем конкретным. Не только деньжат подбросил, но и усилил команду способным чешским студентом из сельхозтехникума, звать которого не по-нашему — Иржей.
Тут и другие команды подтянулись. Главный агроном-селекционер устроил посреди деревни трансферный рынок, и вместе с краснорожими на колхозные поля стали выходить чернокожие.
— Отмыть их в баньке, что ли? — поначалу жалели приезжих хлопцев доярки. Пару раз попробовали — не вышло. Но бабы все равно остались довольны.
Видя такое дело, железнодорожные начальники даже пустили до Муходранска поезд и давай вагонами возить в колхоз бразильских крестьян с сахарных плантаций. Бухгалтерша Машка открыла букмекерскую контору. И начала принимать ставки яйцами с салом. Не бог весть что, но на новые юбки Машке хватает. А больше всех доволен председатель товарищ Колосков. Его по обмену опытом — виданное ли дело! — стали приглашать за границу. И взятый с собой колхозный 70-градусный самогон сделал свое доброе дело. Иностранцы наш сельский футбол признали. Даже назначили Колоскова каким-то там замом (по-русски — ответственным за водку с закуской).
Но у всякой бутылки есть горлышко, а есть донышко. Перевернулась колхозная жизнь с ног на голову, полились потоком грязные страсти. То деда Газая заметят в судейской будке с ящиком водки. То мясные с конскими у клуба дерутся. Динамовцы их разнимать — да куда там отставным вохровцам. Авиаторы с “Крыльев” поумнее других — у себя на мехдворе всем рожи чистят, а в село выходить боятся. Стрелочники народ пугают: грозятся сделать из соперников какую-то Анну Каренину. Их побаиваются: говорят, Карениной было больно. А в свиноферме полный бардак — эти по пьянке знай друг дружку мордуют. После очередной драки зоотехника Олега Иваныча ростовские арбузники выгнали взашей и поставили своего тренера, физрука из городской школы, которого в колхозе за что-то обозвали интеллигентом.
В общем, дошли крестьяне до форменного безумия. И однажды, напившись вовсе до неприличия, вспомнили сон деда Газая, пивом догнались, и вдруг председатель как заорет:
— Товарищи! Хорош ханку жрать да друг другу ноги ломать! Пора бы нам выпить чего-нибудь из иностранного кубка!
— Пора! Пора! — поддержали его колхозники. И давай крутить деда за усы: не подведи, мол, село, Газай.
Так наступил у колхозного футбола звездный день. Товарищ Колосков импортным господам, видать, выставил чего надо, и они прислали в колхоз команду из далекой заграницы.
Диковинное название страны — Македония — заставило вздрогнуть сельскую учительницу истории.
— Ой, чует сердце недоброе, — сказала она колхозникам, — я читала, был там какой-то великий тренер по имени Александр. Говорят, победил полмира...
Но телефонистка Люся общественность успокоила:
— Это, чай, уже давно было. Иначе бы мне девки с городского узла все передали.
А на следующее утро и вовсе принесла добрую весть:
— Навела я справки. Македония эта — деревня похуже нашей. А Сашка ихний не тренером был, а бандитом авторитетным, но его уже того, замочили.
Обрадовались селяне, особенно глухой дед Газай. Поскольку позвонил ему из-за границы товарищ Колосков и пообещал, если он македонцев этих одолеет, турпоездку в Прагу.
— В Европу поедем, брагу пить будем! — передал он слова председателя футболистам.
А когда в колхоз приехали бедные македонцы в штопаных гетрах, сельские дети дразнили их голодранцами, а старушки из жалости подкармливали сметаной, приговаривая:
— Кушайте, сынки, жалко вас... Дайте хоть бельишко на постирушки да шнурочки новые вам бы справить — ваши-то совсем рваные...
Македонцы вежливо улыбались, но бабок сельских не поняли. И в своих стоптанных тапках выиграли у муходранских колхозников 2:1. На родном-то, на колхозном-то поле!
Сельские фанаты от расстройства чуть всю деревню в клочья не разнесли. Даже вывесили у клуба нецензурный плакат: “Или брага, или — на ...!”
Но дед Газай унывать не думал:
— И осел, бывает, кобыле хвост задерет. А та его — хрясь копытом!
Сказал он это, улыбнулся бабам в усы и уехал со своими хлопцами в Македонию, пообещав разбить гадов прямо при их доярках...
...“Пазик” с футболистами возвращался домой ночью, тайными лесными дорогами. Но ранним утром, по дороге на ферму, поймали-таки их доярки и закидали яйцами. А потом собралась на главной площади вся деревня, окружила автобус и давай во всю дурь скандировать:
“Газая — в отставку!!!”
— Меня? На ставку? Давно пора! — обрадовался дед. И давай лезгинку плясать.
А ввечеру, попивая чай со своей старухой, все повторял:
— Нет, все же добрый, бабка, у нас в деревне народ... Да, тут мне опять товарищ Колосков из Европ звонил. У Ирландии нам теперь выиграть надо. Там, говорит, есть какие-то особые сиськи...
— Не сиськи, а виски, пень ты глухой! Тебе о вечном думать пора, а все туда же... — горько вздохнула бабка.
Дед Газай разозлился на нее, матюкнулся и побег на улицу кур гонять. А там уже вся братва колхозная в сборе — мясные, зашитые, вохровцы...
Только ничего у ребят в тот вечер не вышло. Потому что куры, увидев их, сразу померли. Со смеху.
Дед Газай и яйца
Вести с колхозных полей
Колхоз “XXI век без урожая” Муходранского района Затрапезненской области собрался на очередное собрание. Проблемы с урожаем решили не обсуждать — надоело. Председатель товарищ
Колосков завел речь о другом.
— Скука... — многозначительно произнес он.
— Чего говорит? Кто сука? — переспросил глуховатый конюх дед Газай.
Но председатель не обратил на него внимания и продолжил мысль:
— Скука, товарищи, главный бич нашей колхозной жизни. А все почему? Потому что лентяев, пьяниц и дураков у нас в селе много.
— А еще дороги плохие, — проворчал кто-то с заднего ряда.
— Да не в том суть...
— Точно, и под дом ссуть! — успел крикнуть Газай, пока ему не заткнули рот рукавом фуфайки.
— ...А в том, — Колосков был настроен крайне серьезно, — что у нас в колхозе большого спорта нет!
— Чего? Спирта нет?..
Сдавленный хрип деда никто не расслышал, зал же настороженно замер.
— А что говорит нам наш президент? Что надо нести спорт в массы. Вот мы тут с правлением посоветовались и решили. Гор у нас нет, не говоря о лыжах. Дзюдо нам тоже нельзя — все кончится дракой. Так что будем играть в футбол. Для этого и двадцати двух дураков достаточно, а их у нас куда больше... Кто против? Воздержался? Единогласно. Организуем в колхозе чемпионат. Продадим последний комбайн, а на вырученные деньги купим мячи и форму. И это, самое-то главное, — бутсы!
— Точно! Все, все ...бутся! — взвизгнул Газай, порвав рукав фуфайки зубами, и его вытолкали взашей.
На чем собрание и закончилось. А в колхозе началась новая жизнь. Нескучная.
Работать колхозникам уже лет сорок как не хотелось. Поэтому сельский люд начал с энтузиазмом кучковаться в команды. Их в колхозе и окрестностях набралось несколько штук. На мясной ферме сразу закупили белую форму. Но пока на радостях резали свиноматок, форма сделалась красно-белой. Работники конюшни пустили на колбасу последнюю кобылу Дуську и, наевшись от пуза, подбили новые бутсы старыми подковами — на удачу. Подшитые колхозные алкаши назвали свою команду “Торпедой”. Придорожную шиномонтажку — “Шинником”. Отряд сельхозавиации — “Крыльями”. Стрелочники с соседней “узкоколейки” — “Локомотивом”. А местный участковый выбрал самое странное название — “Динамо”, и набрал к себе отставных вохровцев с птицекомбината.
Колхозные поля заросли бурьяном, но этого никто не заметил — всех захватили футбольные страсти. Так и прошло почитай полгода. Мужики на лугу играли до опупения, бабы драли волосья фанаткам противников. А потом вместе, бывало, самогонки напьются — и давай мечтать...
— Тут я намедни по телевизеру англицкий чемпионат видел, — рассказал колхозникам дед Газай, которого в конюшне выбрали тренером. — Там мужик какой-то с косичкой бегает. Бык его зовут, что ли...
— Не Бык, а Бекхэм! — поправил его, смоля самокрутку, тренер мясных зоотехник Олег Иваныч. — У него еще жена частушки добре поет.
— Так вот, — продолжил Газай, — я тут покумекал с утречка: мы ведь того, не хуже ихнего можем!
— Да чего вы можете-то?! — заржали доярки.
— Цыть, шалавы! Не о том думаете! — осадил их дед. И рассказал селянам свой вчерашний сон.
Мол, видел он будто наяву стадион огромный с полными доярок трибунами. На поле — команды колхозные. А он, дед Газай, сидит на тренерской скамейке весь в белом, да тут вдруг говорит ему голос свыше: “Ты, дед, великий тренер! А колхозники муходранские — игроки от бога. Создавайте, мужики, как в Англии, премьер-лигу и покажите всему миру кузькину мать!”
Сначала все посмеялись. Председатель товарищ Колосков даже хотел дать деду то ли по морде, то ли на опохмелку, но тут глухой Газай сообщил колхозникам главное.
— Голос этот мудрый, — говорит, — был дюже похож на нашего председателя, тока вовсе не матерился...
Встал тогда товарищ Колосков с табуретки, расцеловал деда в усы и говорит:
— Верно мыслишь, Газай! Назначаю тебя главным колхозным тренером. Мы всему миру даже не кузькину, а нашу, настоящую мать покажем!
И начались в колхозе великие дела. Прознал про мечты деда Газая известный коммерсант из райцентра. И выкупил конюшню в частную собственность. Свиноферму приватизировали заезжие торговцы арбузами из Ростова. А к зашитым торпедовцам стал подкатывать очень богатый бизнесмен — какой-то Мамут. Денег посулил и звезд из городской футбольной команды, но что-то у них там не срослось. А вот коммерсант из райцентра оказался парнем конкретным. Не только деньжат подбросил, но и усилил команду способным чешским студентом из сельхозтехникума, звать которого не по-нашему — Иржей.
Тут и другие команды подтянулись. Главный агроном-селекционер устроил посреди деревни трансферный рынок, и вместе с краснорожими на колхозные поля стали выходить чернокожие.
— Отмыть их в баньке, что ли? — поначалу жалели приезжих хлопцев доярки. Пару раз попробовали — не вышло. Но бабы все равно остались довольны.
Видя такое дело, железнодорожные начальники даже пустили до Муходранска поезд и давай вагонами возить в колхоз бразильских крестьян с сахарных плантаций. Бухгалтерша Машка открыла букмекерскую контору. И начала принимать ставки яйцами с салом. Не бог весть что, но на новые юбки Машке хватает. А больше всех доволен председатель товарищ Колосков. Его по обмену опытом — виданное ли дело! — стали приглашать за границу. И взятый с собой колхозный 70-градусный самогон сделал свое доброе дело. Иностранцы наш сельский футбол признали. Даже назначили Колоскова каким-то там замом (по-русски — ответственным за водку с закуской).
Но у всякой бутылки есть горлышко, а есть донышко. Перевернулась колхозная жизнь с ног на голову, полились потоком грязные страсти. То деда Газая заметят в судейской будке с ящиком водки. То мясные с конскими у клуба дерутся. Динамовцы их разнимать — да куда там отставным вохровцам. Авиаторы с “Крыльев” поумнее других — у себя на мехдворе всем рожи чистят, а в село выходить боятся. Стрелочники народ пугают: грозятся сделать из соперников какую-то Анну Каренину. Их побаиваются: говорят, Карениной было больно. А в свиноферме полный бардак — эти по пьянке знай друг дружку мордуют. После очередной драки зоотехника Олега Иваныча ростовские арбузники выгнали взашей и поставили своего тренера, физрука из городской школы, которого в колхозе за что-то обозвали интеллигентом.
В общем, дошли крестьяне до форменного безумия. И однажды, напившись вовсе до неприличия, вспомнили сон деда Газая, пивом догнались, и вдруг председатель как заорет:
— Товарищи! Хорош ханку жрать да друг другу ноги ломать! Пора бы нам выпить чего-нибудь из иностранного кубка!
— Пора! Пора! — поддержали его колхозники. И давай крутить деда за усы: не подведи, мол, село, Газай.
Так наступил у колхозного футбола звездный день. Товарищ Колосков импортным господам, видать, выставил чего надо, и они прислали в колхоз команду из далекой заграницы.
Диковинное название страны — Македония — заставило вздрогнуть сельскую учительницу истории.
— Ой, чует сердце недоброе, — сказала она колхозникам, — я читала, был там какой-то великий тренер по имени Александр. Говорят, победил полмира...
Но телефонистка Люся общественность успокоила:
— Это, чай, уже давно было. Иначе бы мне девки с городского узла все передали.
А на следующее утро и вовсе принесла добрую весть:
— Навела я справки. Македония эта — деревня похуже нашей. А Сашка ихний не тренером был, а бандитом авторитетным, но его уже того, замочили.
Обрадовались селяне, особенно глухой дед Газай. Поскольку позвонил ему из-за границы товарищ Колосков и пообещал, если он македонцев этих одолеет, турпоездку в Прагу.
— В Европу поедем, брагу пить будем! — передал он слова председателя футболистам.
А когда в колхоз приехали бедные македонцы в штопаных гетрах, сельские дети дразнили их голодранцами, а старушки из жалости подкармливали сметаной, приговаривая:
— Кушайте, сынки, жалко вас... Дайте хоть бельишко на постирушки да шнурочки новые вам бы справить — ваши-то совсем рваные...
Македонцы вежливо улыбались, но бабок сельских не поняли. И в своих стоптанных тапках выиграли у муходранских колхозников 2:1. На родном-то, на колхозном-то поле!
Сельские фанаты от расстройства чуть всю деревню в клочья не разнесли. Даже вывесили у клуба нецензурный плакат: “Или брага, или — на ...!”
Но дед Газай унывать не думал:
— И осел, бывает, кобыле хвост задерет. А та его — хрясь копытом!
Сказал он это, улыбнулся бабам в усы и уехал со своими хлопцами в Македонию, пообещав разбить гадов прямо при их доярках...
...“Пазик” с футболистами возвращался домой ночью, тайными лесными дорогами. Но ранним утром, по дороге на ферму, поймали-таки их доярки и закидали яйцами. А потом собралась на главной площади вся деревня, окружила автобус и давай во всю дурь скандировать:
“Газая — в отставку!!!”
— Меня? На ставку? Давно пора! — обрадовался дед. И давай лезгинку плясать.
А ввечеру, попивая чай со своей старухой, все повторял:
— Нет, все же добрый, бабка, у нас в деревне народ... Да, тут мне опять товарищ Колосков из Европ звонил. У Ирландии нам теперь выиграть надо. Там, говорит, есть какие-то особые сиськи...
— Не сиськи, а виски, пень ты глухой! Тебе о вечном думать пора, а все туда же... — горько вздохнула бабка.
Дед Газай разозлился на нее, матюкнулся и побег на улицу кур гонять. А там уже вся братва колхозная в сборе — мясные, зашитые, вохровцы...
Только ничего у ребят в тот вечер не вышло. Потому что куры, увидев их, сразу померли. Со смеху.
